Двадцать второго января 1969 года Москва, за ней вся страна узнали, что покушения на глав государств происходят не только за океаном, где незадолго до этого был убит президент США Джон Кеннеди. Стреляют, оказывается, и при въезде в Кремль. И хотя наши газеты сообщили, что террорист стрелял в космонавтов, даже люди, далекие от политики, понимали: мишенью был Генеральный секретарь ЦК КПСС. Говорили и о внешнем сходстве летчика-космонавта Георгия Берегового с Леонидом Брежневым. Однако сути это не меняло. Более того, покушения вообще могло и не быть, если бы не борьба за власть между председателем КГБ и его заместителем...
Так что же осталось за кадром телетрансляции? Как только правительственный кортеж в сопровождении мотоциклистов приблизился к Боровицким воротам, раздались выстрелы. Некто в милицейской форме метнулся к кавалькаде лимузинов и, пропустив первую машину, открыл огонь по второй. Классический террористический акт: нападающий стрелял в упор с двух рук одновременно. Одна из пуль срикошетила и ранила в плечо мотоциклиста. Превозмогая боль, он направил мотоцикл прямо на террориста и сбил его с ног. К упавшему бросились офицеры из охраны, выбили у него из рук пистолеты. Впрочем, это уже было лишним: террорист израсходовал весь боезапас,
выпустив в машину шестнадцать пуль.Нападавший не сопротивлялся. У него внезапно закатились глаза, изо рта хлестнула белая пена, и он зашелся в нервном припадке. Узнав, что чуть было не расстрелял космонавтов, боевик вообще впал в прострацию. Ведь он был уверен, что во второй «чайке» (о чем неоднократно повторяли дикторы радио и телевидения) находятся Брежнев, Косыгин и Подгорный. Им то и предназначался смертоносный свинец... В машине же, на которую обрушился шквальный огонь, ехали космонавты: Береговой, Леонов, Николаев и Терешкова. Некоторые из них пострадали: Береговому осколки стекла поранили лицо, у Николаева пуля застряла в спине, но он не потерял самообладания и, перехватив руль у раненого водителя, сумел припарковать машину к обочине.
Бившегося в истерике террориста скрутили, сунули под нос нашатырь, затолкали в черную «волгу» и увезли с места происшествия во внутреннюю Лубянскую тюрьму. Начались допросы. На вопрос, зачем ему понадобилось убивать высших руководителей страны, Виктор Ильин, день назад самовольно оставивший свою часть, с пафосом заявил, что физическое устранение государственных деятелей – дело праведное. Примером тому являются террористические акции американца Джона Бута или нашего Александра Ульянова. И вообще, пострадать за веру, народ и Отечество всегда было в чести и традициях российского офицерства и прогрессивно мыслящей интеллигенции. Но больше всего следователей изумляла удачливость террориста: ни на одном этапе, кроме завершающего, он не промахнулся. Только сейчас, когда стали доступны ранее засекреченные архивы, появилась возможность найти объяснение сумасшедшему везению террориста. Как это ни покажется странным, удача сопутствовала Ильину в основном по причине лубянских подковерных интриг. Так, Брежнев хорошо помнил, какую роль сыграл прежний председатель КГБ СССР Владимир Семичастный в устранении Хрущева. Чтобы исключить исторические аналогии, приставил к Андропову в качестве конвойного пса Семена Цвигуна. Того связывали с Брежневым не только годы совместной работы в Молдавии, но и родственные узы: они были женаты на родных сестрах.
Скрытое противостояние началось с первого дня совместной работы. Но если Андропов относился к своему заму, как аристократ к гардеробщику, то в отношении Цвигуна к непосредственному начальнику прослеживалась агрессивная напористость сержанта-сверхсрочника, который постоянно стремится «уесть» командира и доказать ему, вчерашнему выпускнику военного училища, что «сапоги надо чистить с вечера, чтобы с утра надевать их на свежую голову». В качестве первой серьезной проверки устойчивости Андропова, его способности держать удар как раз и можно рассматривать события у Боровицких ворот. И проверку эту устроил не кто иной, как его заместитель, Семен Цвигун. В бездействии Цвигуна, в его попустительстве преступному умыслу, о котором заблаговременно его информировал начальник УОО КГБ по Ленинградскому военному округу, не следует искать признаков профессиональной некомпетентности. Все дело, думается, в его карьерной алчности и циничном расчете.
Подстраховывался Семен Кузьмич не потому, что пекся о государственной безопасности и о престиже державы, а лишь для того, чтобы не потерять драгоценного родственника и покровителя. Отсюда и предупреждение, сделанное в последний момент.
Перечить Леонид Ильич не стал, тем более что это было уже второе предупреждение, и не от кого-нибудь, а от высших чинов госбезопасности! Конспиратор он был отменный, поэтому, положив трубку, с наигранным недоумением обратился к Косыгину и Подгорному:
– А мы-то чего лезем вперед? Кого чествуют, нас или космонавтов? Скромнее надо быть, товарищи, скромнее...
Когда стихли выстрелы, лимузин с «троицей» рванул в Кремль и тут же врезался в машину «скорой помощи», мчавшуюся на звук пальбы.
При ударе Брежнева отбросило на перегородку, и он рассек бровь. Поэтому награды космонавтам, как это видела вся страна, вручал Подгорный...
Кстати, после инцидента высшее руководство страны никогда более не находилось одновременно в одной машине или самолете. Политбюро опасалось рецидивов «Боровицкого синдрома».
http://www.samoz.ru/article.php?id=170